Свою программу об Артуре Аристакисяне мы назвали «Другой».
Другой: маргинальность сидящего передо мной человека в момент интервью ошеломила — интервьюируемый не желал играть по привычным правилам — он не желал отвечать на вопросы, он говорил… сам с собой. Впрочем для артистических чудачеств существуют свои жанры, но беседа с Артуром не вписывалась ни в жанр исповеди, ни в жанр проповеди. Просто сидел человек перед камерой и говорил то, чему пришло время быть высказанным.
Заготовленные вопросы вдруг оказались не к месту, привычные слова стремительно теряли свое значение, привычные значения без сожаления распрощались со словами. Ситуацию надо было немедленно брать под контроль. Но передо мной был Другой и я рискнула поступить не как надо, а по другому. Так интервью превратилось в беседу, так режиссер предстал философом.
Артур Аристакисян снял всего два фильма. Его «Ладони» (1994) — фильм-фреска о кишиневских нищих — создавался шесть лет и был ВГИКовской легендой. Впрочем и сам Артур был легендой. Хиппи в роли домового, он жил не в общаге, а прямо в институте, поближе к монтажной, где у него, наверное, единственного был «свой», вечно заваленный кольцами пленки стол. На фоне «мажорного» ВГИКовского большинства, погнавшегося тогда за клипмейкерскими «бабками», Артур смотрелся блаженным.
Помню. как после показа «Ладоней» мнения студентов разделились, кто-то посчитал Артура гением, кто-то лицемером. В лицемерии в наши дни обвиняют искренность, ведь искренность встречается редко, а к лицемерию все привыкли, ведь искренность режет слух, а фальшь ласкова как бируши.
Прошло семь лет и Артур сделал свой второй фильм. «Место на земле» (2001) — фильм о хипповской коммуне, вожак которой одержим идеей дарить любовь-секс нищим, калекам, изгоям. Негодование по поводу этого фильма достигло апогея на фестивале в Выборге, где жюри под руководством Гарри Бардина демонстративно покинуло конкурсный просмотр. Их объяснениям, право, нельзя отказать в искренности: входящие в жюри «классики» упрекали Артура в том, что его картина «физиологически невыносима».
Физиологически невыносим в этом фильме дискомфорт, который испытывает «элитарный» зритель, вынужденный судорожно соображать: что он думает о том, что происходит на экране? как ему отнестись к тому, что происходит на экране? Чем больше высокоинтеллектуальных клише и душевной экзальтации хранится во внутреннем портфельчике сноба, называемом «художественным восприятием», тем в большее смятение он впадает, глядя на то, что показывает на экране Аристакисян.
Гений или манипулятор, аскет или себялюбец, нравится — не нравится… В этих категориях большей частью и воспринимает творчество Артура Аристакисяна российская публика, ограниченная просмотрами «кино не для всех». Только все это видимость… Видимость и мнимость.
О невидимом, о сокровенном Артур размышляет в интервью и на страницах своего дневника, посвященного работе над фильмом «Место на Земле».
М.Мусина
«Религиозная проповедь. Философский дискурс. Поток сознания. Китеж катарсиса. Библия несказуемого. Прыжок через расщелину Чжуан Цзы. Парадоксы Кабира. Откровения Тибетского евангелия. Швы и прорехи на смысле, сквозь которые светится то, что извечно пребывает за любыми смыслами, внутри и вне их.
…В поисках Истины этот фильм ест меня. Ест и переваривает то, что я считал собою — доказывая, что это всё не то, не то, не то. Как наши помышления о Нём — не то, не то, не то.»
М. Орлов
о фильме «Ладони» в журнале «Суфий» (www.sufism.ru)
«Для меня осталось тайной, как Артур Аристакисян, показывая жизнь и любовь своих нищих (среди которых он провел не один год, начав снимать свои хроники ручной камерой еще до поступления во ВГИК), создал картину, где есть то, о чем мы уже почти забыли, сидя в кинозале, — тайна. И поэтому, увиденная уже давно, эта картина, эта магия не отпускает.»
Н. Цыркун
о фильме «Ладони» в журнале «Искусство кино»
«Предполагаю, что этот фильм может стать одним из самых болевых нашего, украшенного ложной свободой, времени.»
Ю. Норштейн
о фильме «Место на Земле»
«Фильм сделан под знаком «достоевщины». Но у Достоевского есть катарсис, а здесь только дурно пахнущий экран, так сказать, плевок в вечность. Я не проникаюсь из-за этого фильма никаким сочувствием к бомжам и наркоманам. У Артура Аристакисяна уже был документальный фильм на эту тему, и если бы мы поощрили его новое произведение, то дали бы ему шанс на сериал в будущем году. А этого делать не следует.»
Г. Бардин
о фильме «Место на Земле» в газете «Коммерсант»
«Талант, темперамент огромен, язык необычен, в нем странно сочетаются грубейшая проза постперестроечного бедлама с нежнейшим, почти кукольным, гриффитовским каким-то языком. Эту картину невозможно заранее предсказать, до такой степени она творчески несуетна, оригинальна и для нашего и для мирового кино.»
П. Шепотинник
о фильме «Место на Земле»
